Если быть точным, то этот комплекс с единым архитектурным оформлением (Большой Сампсониевский пр., 108) состоит из трех зданий и занимает целый квартал между Большим Сампсониевским проспектом, Сердобольской улицей и линий Финляндской железной дороги. И расположен он на холме, являющемся уступом древнего моря. Ландшафт для нашего города достаточно редкий.

Любопытная деталь: на восьмом и девятом этажах башни всего лишь по одной квартире... Всему же комплексу сооружений КГИОП недавно своим распоряжением придал статус объекта культурного наследия.

В состав квартала входят два дома вдоль Сердобольской улицы, построенные в 1909 – 1910 годах. В одном из них с 7 по 24 октября 1917 года в квартире Маргариты Фофановой нелегально проживал Ленин, это был его последний конспиративный адрес.

В 1953 году с двух сторон от этих зданий (чуть позже они были надстроены, оформлены в едином стиле, поэтому теперь кажутся одним домом) началось возведение новых корпусов. Заказчиком строительства стал завод по производству авиационных моторов, который ныне входит в объединение «Климов». Авторами были архитекторы из 8‑й мастерской «Ленпроекта» — Виктор Белов, Владимир Потапов и Михаил Савкевич.

Проект башни и корпуса по Большому Сампсониевскому проспекту (тогда он носил имя Карла Маркса) был рассмотрен и утвержден на городском архитектурном совете еще в июле 1951 года. Первой была заложена в начале 1953 года девятиэтажная башня на углу проспекта и Сердобольской улицы.

Пока шло строительство здания, его уже начали критиковать коллеги. В декабре 1953 года в журнале «Архитектура Ленинграда» архитектор Александр Мачерет отмечал: «Сооружение выглядит несовременным по характеру. Это из‑за того, что оно измельчено. Перенасыщенный порезками пояс над окнами первого этажа, цветочки на замковых камнях арок и потолочные розетки на нижней поверхности балконов убеждают нас, что такое отношение к архитектурной детали есть украшательство».

В декабре 1953 года состоялись два заседания Архитектурного технического совета при архитектурно-планировочном управлении Ленгорисполкома. На них решалась судьба дальнейшей застройки квартала вдоль линии железной дороги, а также отдельным вопросом — завершение уже почти выстроенной башни. Изначально предполагалось полностью застроить двор по периметру, а в центре его разместить котельную. Члены совета настояли, чтобы ее устроили в одном из крыльев вдоль железной дороги.

Вообще на заседании совета проект был подвергнут серьезной критике. Архитекторы Виктор Твелькмейер и Евгений Левинсон заявили: «Будет ли интересен такой квартал, целиком опоясанный одной архитектурой?». Их коллегу Армена Барутчева не устроили пропорции угловых маленьких башенок вдоль железнодорожной станции (в них, кстати, разместились квартиры художников). Мол, «они напоминают обычные доходные дома предреволюционных лет на Петроградской стороне, и по своим пропорциям они не дадут красивого решения».

Инженера Кирилла Кривцова смутила громадная арка, выходящая к станции, высотой два с половиной этажа. Тем более что сам проезд в ней достаточно узкий — пять метров. «Арка велика, неэкономична, а эффекта не достигнет», — заявил Кривцов. Борис Муравьев с Твелькмейером сравнили новый дом с Инженерным замком, причем в пользу последнего: «Замок интереснее тем, что при общем модуле и масштабе он совершенно разный на всех четырех фасадах. Поставить такую Бастилию и закрыть все пространство по принципу Инженерного замка — неправильно».

Был, вероятно, только один момент, в котором участники совета поддержали авторов здания, — это необходимость увеличения высоты башни и придания ей большей силуэтности. И даже одобрили разработанный ими вариант со шпилем и куполом. Только архитектор Модест Шепилевский усмотрел в новой редакции «отголоски культового порядка».

Председатель совета Игорь Фомин оставил в силе все архитектурные решения авторов — даже стилобаты с балюстрадами, которые очень редки для Петербурга — Ленинграда. Однако что касалось увеличения высоты башни, он предложил поинтересоваться мнением заказчика. Чтобы уже тот попросил денег у Министерства авиационной промышленности.

Переговоры Виктора Белова с заводом успеха не принесли. Поэтому дом выстроили в точности, как первоначально задумали авторы…

Разных оценок удостоилось это произведение сталинского ампира. Как отмечает современный искусствовед Иван Саблин, дом этот велик даже для «неоклассических гигантов» начала ХХ века и напоминает скорее замок или палаццо XVI столетия. «Перед нами одно из лучших произведений архитектуры нашего города, вполне сопоставимое с шедеврами старого русского классицизма… Самый интересный элемент дома — башня не кажется незавершенной! В таком виде башня совершенно необычна для советской архитектуры».